Гавров Сергей Назипович

БЫТЬ РЯДОМ С МАСТЕРОМ: ВСПОМИНАЯ Э.А. ОРЛОВУ

Эльна Александровна любила с чувством повторять: «к сожалению, мы живем в обществе «низшего класса». Эта была выстраданная на собственном научном и житейском опыте констатация ученого и гражданина. Но она всегда находила выход. Таким убежищем для нее был Арбат, который она помнит с детства. А в 2000-е гг. она любила кататься по утренней пустой воскресной Москве, наблюдать ее сквозь чистые панорамные стекла кольцевого троллейбуса «Букашка» (Б), вспоминать промытый дождем Арбат 1950-1960-х гг., яростные потоки воды, уходящие через «хорошо прочищенную ливневку». Мне казалось, что ее воспоминания о молодости чем-то схожи в настроении с фильмом Георгия Данелия «Я шагаю по Москве».

В социальном плане таким убежищем долгие годы для нее были Институт философии, до которого от ее дома можно было легко дойти пешком, а затем и Институт социологии. Как человеку творческому и потому заведомо одинокому, ей очень нужно было общение с равными, или хотя бы с теми, кто может выслушать, понять, поспорить. Ей нужна была иная площадка, яркая, интеллектуальная, живая. Найти такую – трудно решаемая задача в Москве 2000-2010-х гг.

И одной из таких площадок стали заседания и семинары журнала «Личность. Культура. Общество», где благодаря главному редактору журнала Ю.М. Резнику, у Эльны Александровны получилось найти себя. На заседаниях редколлегии журнала с ее участием было немало искрометных, порой провокационных, острых, очень живых эпизодов. Она намеренно обостряла дискуссию, задирала коллег, но в основном тех, кого считала за равных, кто был ей интересен. Например, с В.В. Щербиной, с кем она составляла прекрасный дуэт, симпатизируя ему как ученому и человеку. Больше научной остроты, дискуссии, больше жизни. Заседания редколлегии наполняли жизнью Институт человека РАН в старом здании Института философии РАН на Волхонке, где сгустки нервной энергии участников сливались с общим эгрегором журнала.

Э.А. Орлова выделяла Ю.М. Резника и по-своему любила его. «Юрочка Резник», – так можно говорить только о духовно, научно, по-человечески близком человеке, о том, к кому испытываешь искреннюю симпатию. Юрий Михайлович отвечал ей взаимностью. Я помню, с каким вниманием режиссера событийности научной жизни он решал, кого из коллег пригласить на заседание редколлегии, пригласить ли саму Э.А. Орлову с учетом складывающейся человеческой конфигурации, будет ли ей и другим коллегам комфортно вместе, найдутся ли общие темы для шумной дружеской дискуссии, плавно перетекающей в не менее шумную дружескую, но от этого не менее интеллектуальную пирушку. А какие страсти кипели во время перекуров на институтской лестнице, где как в пинг-понге пульсировали шарики интеллектуальной, почти физически ощущаемой энергии курильщиков, и тех, кто вышел с ними за компанию. Тогда курильщики В.В. Щербина, А.Г. Климов, Л.С. Перепелкин, Ю.М. Резник, В.Г. Николаев, приезжавший на заседания редколлегии из Минска В.Л. Абушенко и «примкнувшие» к ним не курильщики – А.А. Пелипенко, П.К. Гречко создавали вместе с Э.А. Орловой атмосферу необычайного интеллектуального подъема.

Я часто спрашиваю себя, почему многих из того круга уже нет с нами, есть ли в этом преждевременном уходе что-то общее, кроме разноголосицы медицинских диагнозов и уникальных жизненных обстоятельств каждого. Например, выдающемуся культурологу А.А. Пелипенко, например, только недавно исполнилось бы 60 лет. Ответ очень приблизителен: у всех свой возраст, болезни, биография и судьба. Но в первом приближении, по восприятию реальности, данной нам в ощущениях, получается примерно так: все это время из эпохи уходил прежний воздух, менялся дух времени, «Zeitgeist», как любят говорить немецкие философы, «свобода» сменялась «порядком», «оптимизацией» в различных сферах жизни. Наступила эпоха «консервативного отката» – время закручивания гаек, восстановления элементов СССР, но на более низком интеллектуальном и ресурсном уровне.

В такой атмосфере становилось все труднее преподавать, писать научные тексты, проводить независимую редакционную политику научных журналов. Но главному редактору журнала «Личность. Культура. Общество» Ю.М. Резнику удалось справиться с переменами, сохранив свободный журнал и свободную площадку для научного общения.

Должен отметить, что благодаря доброму гению Э.А. Орловой в ноябре 2004 г. в Доме ученых на Пречистенке, в нескольких сотнях метров от Большого Левшинского переулка, где жила Эльна Александровна, я познакомился с главным научным сотрудником Института человека РАН, по совместительству заместителем директора Института культурологии – профессором Ю.М. Резником. Благодаря этому знакомству у меня наступил новый период жизни – работа в Институте культурологии, интеллектуальное общение с выдающимися учеными, работавшими в Институте философии РАН и группировавшимися вокруг общего центра притяжения – журнала «Личность. Культура. Общество».

У Эльны Александровны была своя научная школа, были ученики. Э.А. Орлова помогла научному становлению известного российского культуролога А.Я. Флиера, и, в несколько меньшей степени, не менее известного культуролога А.А. Пелипенко. Своим научным рождением во многом обязан Эльне Александровне и я. Она поразительно свободно оперировала западными и российскими текстами по теории культуры, могла схватывать главное, структурировать и резюмировать его. В этом сказывалось ее инженерное, естественно-научное мышление. Не зря ее альма-матер, которую она закончила в 1963 г., – Московский инженерно-строительный институт. Она с легкостью резюмировала основные положения теории культуры в трудах Э.С. Маркаряна, Г.Г. Гачева, А.И. Арнольдова, А.Я. Флиера, хотя к их работам она относилась несколько критически, поскольку они были написаны не в духе инженерного мышления и слишком, как ей казалось, гуманитарно…

Меня всегда поражала способность Эльны Александровны не только к концептуализации, но и к классификации, систематизации, выделении «законного места» теории того или иного конкретного ученого, расположения их в системе контекстов. Это искусство было помножено на очень основательные научные знания, рождающие возможность соотнесения и сравнения. Ее несколько художественный, ярко-авторский научный взгляд не был волюнтаристской импровизацией, а основывался на колоссальном корпусе прочитанных-проработанных научных текстов. Она могла очень быстро выхватить главное, проблематизировать и отчасти на ходу переосмысливать чужие темы, поворачивая их так, что даже автор задумывался о других исторических и социокультурных контекстах, соотнеся себя с научными школами и традициями и получая от новые ракурсы видения. Но ведь спорили всерьез, загорались, в чем-то соглашались, что-то меняли в научных концепциях и тем самым менялись сами. Вот такое было с ней научное общение – изменяющее.

Э.А. Орлова является автором собственной теории культуры, которая изложена ею также в популярной форме в ряде учебников. Эльна Александровна любила повторять: «обобщающей теории до сих пор нет». Во всяком случае, она так видела и так оценивала наличную совокупность научного знания. И делала все от нее зависящее, чтобы такая теория появилась. В 2002 г. вышла фундаментальная работа Э.А. Орловой «Социокультурное пространство: строение и освоение» . Это была попытка подступиться к обобщающей научной теории, охватывающей и адекватно объясняющей многообразие социокультурного пространства, различных процессов в нем.

В этой работе ее страсть к научной классификации проявилась в полной мере. Не забыто, кажется, ничего. В книге четыре части: теоретические основания изучения социокультурного пространства, компоненты его институционального измерения и стратификации, а также общая концепция социокультурного пространства и процессы социализации. Материалы, не поддающиеся жесткой классификации-соотнесению, вынесены в завершающий, пятый раздел: проблемы освоения социокультурного пространства.

Тему «культура и личность» многие авторы забывают, оставляя за рамками исследования и концентрируясь на более понятных и проработанных вещах. Но Эльне Александровне удалось ее разработать основательно. Она сумела раскрыть роль детского опыта в формировании личности, понятия «социализация» и «инкультурация», первичную социализацию (ранний этап), предпосылки формирования коммуникативных навыков (контакты с родителями), механизмы научения, культурной активности ребенка, социализации после раннего детства, уровни освоения окружения,
культурно-пространственное и временное измерения социализации, пространственные основания социализации, этологические основания идентичности, норму и отклонение, парадигму взаимодействия в напряженных ситуациях, такие процессы, как консолидация, конфликт, переговоры. Эльну Александровну всегда отличало стремление к всеохватности заведомо не локализуемого и не полностью классифицируемого социокультурного пространства.

В настоящем выпуске журнала продолжается публикация еще одной теоретико-методологической работы Э.А. Орловой, которую она не успела издать при жизни. Это – «Методология социокультурных исследований».

Энциклопедичность подхода в данном случае – следствие энциклопедичности знаний, научно-профессиональных и социокультурных компетенций Эльны Александровны. Из этой энциклопедичности во многом выросла отечественная теоретическая и прикладная культурология. Начало исследованиям культуры было положено Э.А. Орловой еще во время работы в Институте философии СССР. А в Российском институте культурологии, где Эльна Александровна долгое время занимала пост заместителя директора по науке выдающегося культуролога-киноведа К.Э. Разлогова, под ее началом было создан отдел теоретической и прикладной культурологии, в который вошло несколько секторов, в т.ч. сектор социальной и культурной антропологии.

Работа Э.А. Орловой в МГУКИ также оказалась не менее плодотворной в научном и организационном плане: новое часто рождается при столкновении разных областей знания, научных и художественных практик. Посмотрев на ситуацию, Эльна Александровна, смогла донести до сведения окружающих очень важное замечание: «У вас читается масса курсов по прикладной культурологии, а достойных культурологических учебников нет, или почти нет». В дальнейшем под ее влиянием А.В. Каменец и другие коллеги написали многочисленные учебные пособия по прикладным культурологическим курсам, в т.ч. «Молодежный социальный туризм», «Основы культурно-досуговой деятельности», «Практикум «социокультурные проблемы молодежи», «Основы культурной политики», «Организация социально-культурной деятельности», «Основы культурно-досуговой деятельности», «Экономика социокультурной сферы, «Введение в теорию социального взаимодействия», «Социально”педагогический анализ русского сказочного фольклора» и др.

В Академии славянской культуры, где Э.А. Орлова работала последние годы благодаря общению с И.К. Кучмаевой, М.Н. Громовым, С.И. Бажовым, т.е. выходцами из Института философии РАН, у нее получалось создать творческую атмосферу. По ее инициативе там был образован Институт социальной и культурной антропологии. Но все это время Эльна Александровна не порывала научных и дружеских связей с коллегами из Российского института культурологии и редколлегии журнала «Личность. Культура. Общество».

Кто бы мог подумать, но сегодняшнему многоцветию теоретической и прикладной культурологии мы во многом обязаны теоретическому и организационно-научному таланту Э.А. Орловой, не устававшей в свое время повторять: «какой большой кусок хлеба пропадает, какая это плодородная, непаханная поляна». И благодаря таким людям, как профессор Э.А. Орлова отечественная культурология сегодня занимает прочные позиции в научном и образовательном пространстве России. Эльна Александровна оказала влияние на многих людей. И она навсегда останется в нашей памяти как энергичный человек, учитель и талантливый исследователь.

Опубликовано: ЛИЧНОСТЬ. КУЛЬТУРА. ОБЩЕСТВО. 2021. Том XXIII. Вып. 1-2 (№№ 109-110)