Решение Э.А. Орловой проблемы конвергенции естественнонаучного и гуманитарного подходов в культурологии
Какого подхода из указанных двух придерживалась Э. Орлова? Кажется, что естественнонаучного. «Изучение динамики культуры, − пишет она, ᅳ позволяет понять не только то, чем являются ее составляющие и почему, но и то, каково их происхождение, какие преобразования они претерпели и что с ними может случиться… понимание механизмов динамики культуры, особенно на микроисторической шкале времени, открывает широкие возможности для разработки помощи людям при их адаптации в сложном и изменчивом социокультурном окружении за счет изменения стереотипов поведения, структур взаимодействия, навыков, ценностных ориентаций и т.п.» [2, c. 18, 19]. Другими словами, Э. Орлова думает, что на основе культурологических знаний можно прогнозировать и рассчитывать процессы динамики культуры, а также создавать условия для целенаправленного, точного их преобразования.
Но одновременно в ее работах встречаются сугубо гуманитарные трактовки культуры. Например, Э. Орлова пишет следующее: «В науках о культуре основной целью становится понимание того, как происходит формирование и становление явлений и событий культуры; что в культуре повторяется, а что остается уникальным…» [2, с. 12]. «Всюду присутствует стремление подчеркнуть специфичность аспекта рассмотрения общественной жизни; провести дифференциацию изучаемых объектов по антропогенным (а не метафизическим) или природным основаниям; построить интегральную картину изучаемой области явлений как порождаемой и поддерживаемой людьми, а не просто концептуальной целостности, идентифицировать ее как определенный “тип культуры”; использовать для ее построения принцип синхронного или диахронного сравнения объектов» [2, с. 17].
Спрашивается, каким образом сочетаются указанные характеристики культуры, принадлежащие разным подходам. Понятно, что интегрировать их в онтологической плоскости невозможно, поскольку гуманитарный подход формировался в оппозиции к естественнонаучному. Тем не менее, в настоящее время ставится задача конвергенции данных подходов. «Верно, ‒ пишут А.П. Огурцов и В.В. Платонов, ‒ что естественные науки, особенно в их классической сциентистской интерпретации, пока что во многом не стыкуются с гуманитарными, но неверно предположение антисциентизма о принципиальной несоизмеримости этих подходов, их закрытости по отношению друг к другу. Здесь необходимо специальное исследование взаимного проникновения этих подходов с позиций современной философии науки, которая раскрывает позитивное взаимодействие эмпирико-аналитических наук (не только на их «нормальном», но и на экстраординарном уровне) с гуманитарными: обусловленность науки как знания, с одной стороны, социокультурными, следовательно, гуманитарными факторами (Т.Кун) и, с другой стороны – социально-экономической, политической и т. п. жизнью». «В целом же их оппозиция эволюционировала в направлении конвергенции, формирования посредствующих звеньев между этими полюсами философского мышления, так что первоначально противостоящие варианты постепенно трансформируются посредством наведения мостов друг к другу. Такого рода конвергенция явилась результатом не только изменений в социокультурной и политической обстановке, но и во внутренней логике каждого из направлений. В ходе этих изменений эмпирико-аналитические концепции постепенно инкорпорируют в свои системы круг антропологических проблем (субъект знания, субъект деятельности и др.) и, соответственно, данные гуманитарных наук, от которых ранее отвлекались. Антропологизм от крайнего индивидуализма двигается к трактовке человека, которая пронизана идеями коммуникации и интерсубъективизма. Схождение этих крайностей означает приближение к решению, по-видимому, самой фундаментальной проблематики современной философии» [1, c. 109, 132].
И действительно, в культурологических исследованиях Э.Орловой происходит взаимная инкорпорация средств и методов естественных и гуманитарных наук. Но, каким образом Э. Орлова объясняет эту инкорпорацию и саму конвергенцию данных подходов? Прямого ответа на этот риторический вопрос в ее работах нет, его можно воссоздать, анализируя то, как она понимает категориальный статус культуры. Трудную проблему, определения категориального статуса культуры, Э. Орлова, по сути, решает в рамках методологического дискурса. Она предлагает рассматривать культуру не как объект или онтологию, а как способ мышления.
Категория «культура», пишет Э.Орлова, «имеет гносеологический, но не онтологический смысл. Иными словами, она не имеет однородного, монолитного, целостного, объективного обозначаемого, но представляет собой обобщающую категорию, объединяющую разнородные множества искусственных объектов. В этом смысле выражения “культура как целое”, “культура как система”, “развитие культуры” следует понимать как указание на теоретические построения, а не на реальный объект. Соответственно понятие “культура” подразумевает не теорию или модель, позволяющую двигаться к “правильному” объяснению человеческих феноменов, но концептуальное поле для их адекватного отбора, упорядочения, интерпретации. Таким образом, понятие “культура” фиксирует точку зрения исследователя на совместную жизнь людей, а не на некоторый “объект”» [3, с. 110.]. Э. Орлова и в других, более поздних работах, реализует конвергентный подход, в котором органически соединяются естественнонаучные и гуманитарные способы мышления.
Литература: 1. Огурцов А., Платонов В. Образы образования. Западная философия образования. ХХ век. Санкт-Петербург, 2004. С. 109, 132; 2. Орлова Э.А. Динамика культуры и целеполагающая активность человека // Морфология культуры. Структура и динамика. М., 1994; 3. Орлова Э.А. Культурная антропология в ХХ веке: объяснение униформности и многообразия культурных феноменов // Культура: теории и проблемы. М., 1995.